Получился великолепный вечер, но Луис знал, что его ждет пустой дом. Выйдя с веранды Крандоллов, он почувствовал, как мороз пощипывает ему ноги, и тут услышал, что у него дома зазвонил телефон. Подбежав. Луис проскочил через дверь, ворвался в гостиную (сбросив по пути какой-то журнал), пробежал через кухню… Его туфли с мороза скользили по линолеуму. Но он успел схватить телефонную трубку раньше, чем линия разъединилась.

– Алло?

– Луис, – голос Речел звучал издалека, но был совершенно спокоен. – Мы в Чикаго. Все хорошо.

– Отлично, – сказал он и присел, чтобы поговорить с женой. «Слава Богу, что с ними все в порядке».

Глава 22

Джад и Норма в День Благодарения устроили великолепный обед. Когда он закончился, Луис отправился домой с ощущением сытости и сонливости. Он поднялся в спальню, сбросил туфли и завалился спать. Покой, царствующий в доме, удручал его. Было всего три часа дня: снаружи был солнечный, зимний день.

«Чуток вздремну», – подумал он и крепко уснул.

В спальне что-то изменилось, и это разбудило Луиса. Он попытался понять, в чем дело, собраться с мыслями и удивился тому, что за окном почти стемнело. Луис слышал, как на улице завывал ветер.

Звонил телефон.

– Алло, – сказал Луис, надеясь, что это Речел снова звонит ему из Чикаго поздравить с Днем Благодарения. Она позвала бы Элли и та тоже поговорила бы с папочкой, а потом трубку взял бы Гадж и немного пробубнил.., и как, черт побери, он умудрился проспать весь день, когда собирался посмотреть футбольный матч?..

Но звонила не Речел. Джад.

– Луис? Боюсь, что должен сообщить тебе нечто неприятное.

Луис вскочил с кровати, пытаясь разогнать остатки сна.

– Джад? Что случилось?

– Тут на лужайке лежит мертвый кот, – сказал Джад. – Думаю, он может оказаться котом твоей дочери.

– Черч? – спросил Луис. Ему показалось, что кто-то неожиданно пнул его прямо между ног. – Вы уверены, Джад?

– Нет. Не на все сто, – ответил Джад. – Но, думаю, лучше будет вам самому взглянуть.

– Ax. Черт побери! Вы правы.

– Не волнуйся, Луис.

Луис вскочил, но потом сел назад. Сперва он отправился в ванну, вымыл лицо, а потом, одевшись, вышел на улицу.

«Хорошо, может, это и не Черч. Джад сам сказал, что не уверен на все сто. Боже, кот же не мог отправиться куда-то сам по себе.., почему ему понадобилось перебегать через дорогу?»

Но в глубине сердца Луис был уверен: это Черч.., а если Речел позвонит вечером, что он скажет ей?

Сходя с ума от волнения, он уже слышал, как говорит Речел:

«Нет, ничего особенного не произошло.., ничего не случилось. Я знаю что.., ты хочешь сама объяснить Елене.., он ведь побежал через дорогу». Но Луис до сих пор по-настоящему не верил, что с Черчем что-то случилось, ведь так?

Луис вспомнил одного парня, с которым некогда играл в покер. Звали того Викес Салливан. Так вот, однажды Салливан спросил у Луиса, почему у него, Луиса, стоит на жену и не стоит на голых баб, которых Луис видит на приемах изо дня в день, Луис попытался объяснить этому парню, что людям в таких вопросах должна помогать фантазия – прийти показать мастопатию – это одно, а показать свою полуобнаженную грудь, потом после неожиданного рывка простыни оказаться голой как Венера Боттичелли… Грудь, вульва, бедра. Остальное задрапировано в простыню и привлекает внимание. Это совсем иное, чем прием пациентов. Луис пытался объяснить это, больше защищая репутацию врачей, или что-то в таком духе. Викес не купился на это. «Сиськи – это сиськи, – вот тезис Викеса, – а говнюк, есть говнюк. И дело совсем не в том, стоит или не стоит». Все, что смог на это ответить Луис: «У моей жены сиськи особенные».

«Только, похоже твоя жена и твоя семья от других не отличаются», – подумал Луис. Черч, предположительно, не мог умереть, потому что он находился внутри магического круга, в кругу его семьи. Ведь не смог Луис сделать так, чтоб Викес понял, что врачи приемного отделения такие же мужчины и такие же слепцы, как и остальные. Сиськи не могут быть сиськами, если это не сиськи вашей жены. В кабинете сиськи – молочные железы – часть больного, пациента. Можете стоять и вести медицинские разговоры и с детства изучать больных лейкемией, пока не посинеете и не поверите, что один из вашей семьи лежит с перекрученными костями. «Моей семьи? Кот равноправный член моей семьи? Такая шутка должна меня рассмешить! Ничего умного. Когда-нибудь такое все равно случилось бы».

Но Луису стало нехорошо, когда он вспомнил, как истерически протестовала Элли против возможной смерти Черча.

«Глупый е…й кот, откуда вообще взялся этот е…й кот? Но больше он не будет е…м котом. То самое непристойное качество и сохраняло раньше ему жизнь».

– Черч, – позвал Луис, но в ответ лишь загудел камин, невнятно бормоча, сжигая дорогие поленья. Диван в гостиной, где Черч обычно проводил большую часть времени, оказался пуст. И на батареях кот не нежился. Луис продолжал упорно звать Черча, но ни один звук не выдавал присутствия кота. «Значит, кота в доме не было.., и не будет», – испугался Луис.

Надев шляпу и пальто, Луис направился к двери, ведущей на улицу. Потом он вернулся. «Сдайся», – подсказало ему сердце, и он, открыв шкафчик под раковиной, присел на корточки. Там лежало две стопки полиэтиленовых пакетов – маленькие, беленькие для покупок и большие зеленые пакеты для мусора. Луис выбрал один из последних. Черч после кастрации прибавил в весе.

Он засунул отвратительно гладкий пакет в один из карманов куртки, скользя пальцами по холодному полиэтилену. Потом он вышел из дома и направился к дому Джада.

Было где-то полшестого. Начинало темнеть. Все вокруг казалось мертвым. Последние лучи заходящего солнца высвечивали странную оранжевую линию вдоль горизонта над рекой. На 15 шоссе завывал ветер. У Луиса занемели щеки и дыхание стало вырываться изо рта белыми клубами. Луис содрогнулся, но было не так уж холодно. Ощущение одиночества заставило его содрогнуться. Оно было сильным и явственно-реальным. Невозможно даже подобрать точную метафору. Одиночество близко. Луис чувствовал себя заброшенным и никому не нужным.

На другой стороне дороги Луис увидел Джада, закутанного в большое зеленое шерстяное пальто. Лицо Джада тонуло в тени отделанного мехом капюшона. Стоя на промерзшей лужайке, он смотрел на что-то застывшее – на мертвое существо, лежавшее у его ног.

Луис пошел быстрее и тогда Джад начал махать Луису, чтоб тот шел назад. Крики старика не долетали до Луиса из-за пронизывающего насквозь, воющего ветра. Луис шагнул назад, неожиданно осознав, что шум ветра намного громче и надрывнее, чем должен был быть. Мгновением позже взревел мотор и грузовик «Оринго» пронесся так близко от Луиса, что штаны и полы куртки Луиса захлопали на ветру. Черт побери, а ведь он шел прямо под колеса!

В этот раз Луис внимательно поглядел в обе стороны, перед тем как переходить через дорогу. Только габаритные, хвостовые огни удаляющегося бензовоза мерцали в призрачном свете.

– Думаю, этот грузовик «Ринго» едва не добрался до вас, – заметил Джад. – Будьте повнимательнее, Луис. – Даже вблизи Луис не видел лица Джада, и неприятное ощущение, что это мог оказаться кто-то другой.., кто угодно.., осталось.

– Где Норма? – спросил Луис, не глядя на вытянувшееся пушистое тельце у ног Джада.

– Отправилась на церковную службу в честь Дня Благодарения, – ответил старик. – Я считаю, она останется там на ужин, хотя сомневаюсь, чтобы она стала много есть. Поклюет чего-нибудь. – Ветер ударил на мгновение, чуть сдвинув назад капюшон, и Луис увидел, что перед ним действительно Джад.., а кто это еще мог быть? – Повод для поездки – пирожки, – продолжал Джад, – но после дневной обжираловки много она не съест. Вернется около восьми.

Луис встал на колени и посмотрел на кота. «Только бы не Черч, – сильно захотелось ему, когда он осторожно, рукой в перчатке, повернул голову мертвого зверька. – Пусть это будет чей-нибудь кот, только не наш. Пусть Джад ошибся».